У энсина Павла Чехова было безупречное здоровье, иначе кто бы его пустил в открытый Космос? Однако за последние пять лет их длительного путешествия по новым галактикам на борту Энтерпрайза навигатор успел переболеть всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями(откуда им взяться на пределами атмосферы - непонятно), с каждых переговоров приносил новый штам болезни, а после высадок на ранее неизученные планеты особо тщательно подвергался проверкам врача на предмет переносчиком новых заболеваний. И, как итог, его медицинская карта стала настоящим достоянием корабля, собрав в себе неплохую энциклопедию по межпланетарным вирусам и инфекциям.
Как не сложно догадаться, проблема была не в Паше, а в докторе, который был настоящим фанатом своего дела и редкостным ценителем светло-русых русских кудрей. И лишь приближённые члены экипажа, способные поставить себя на место влюблённых короля мед-отсека и энсина знали, что очередное головокружение или недомогание - лишь повод для встречи, пока остальные члены команды заняты делом. 
Кирк сочувствующе кивал и прощал им обоим некоторые фривольности, закрывая глаза на иногда образующиеся в работе дыры из-за излишнего внимания к персонам друг друга, Спок закатывал глаза и предпочитал делать вид, что не замечает припухших губ или пятна засосов на шее юноши, а Ухура по доброте душевной подарила ему свой старый тональный крем, чтобы прятать то, что зоркий глаз вулканца предпочитал не видеть, и нередко помогала русскому в делах сердечных, делясь своим пусть и не богатым, но всё же опытом. Скрывать отношения для воркующих голубков становилось всё сложнее, но несмотря на то, что слухи об их романе не дошли только до ленивого, Чехов настаивал, чтобы всё держалось в тайне. Указ Академии звёздного флота, запрещающий романы между сотрудниками, для него уже давно не был голосом закона, поработали бы вы под командованием такого капитана как Кирк годик и смирились бы с любыми нарушениями устава. Но имела место простая человеческая этика, а воспитанный в лучших традициях своей страны мальчик не был готов демонстрировать публично то, что не просто так назвали "личная жизнь".
Пять лет. 
Эта цифра до сих пор не укладывалась в голове. В Космосе время идёт иначе, кажется это касалось и внеуставных отношений, потому что у Павлуши складывалось впечатление, что они с Леонардом признались в чувствах друг другу буквально вчера. И каждый день он не уставал узнавать от МакКое что-то новое, всякий раз удивлялся и не переставал восхищаться. Он не замечал перемен в докторе, потому что влюбился по уши, раз и навсегда, впрочем, как и не замечал перемен в себе. 
Улыбаясь себе в зеркало каждое утро он не заметил  как вытянулся и вырос в плечах, хотя всё ещё заметно уступал  в росте Лёне, как нежно привык его называть, из глаз исчезла детская наивность и спали розовые очки, позволив смотреть на мир трезво, однако сохранился юношеский азарт и максимализм, с которым он вкладывался в работу, отдавал ей все силы, упорство и трудолюбие, за которые его полюбили все без исключения члены экипажа, сделали крепче и сильнее. Невинный мальчик стал симпатичным юношей, и теперь это замечал не только целитель повисшей в невесомости богадельни. 
И отзывчивый, добрый Чехов каждый раз попадался на нелепые уловки девушек, которые просили его достать с верхней полки книгу или помочь с поручением капитана. Знал ли он, что это были всего лишь предлоги, чтобы остаться с ним наедине? Разумеется нет. В наивной голове даже не закрадывалась мысль о том, что он может быть кому-то симпатичен, но подмечал всякий раз как разговоры с длинноногой красоткой в короткой юбке злят Боунза, который не решался сказать прямо о своей ревности, но зато отлично демонстрировал её потом в кровати, оставляя на пару мстительных синяков больше, но ничего не говорил. Да и что он мог сказать, кроме  "ya tebya lublu"? Это Павел повторял при каждом удобном случае, не забывая напомнить МакКою, что для своих лет у него потрясающее телосложение и изумительные ноги. 
Но доктор не унимался. Когда навигатор собрался с духом и определился с вечером чтобы вытянуть его на душевный разговор (предусмотрительно достав из закромов бутылочку виски), Энтерпрайз потерпел крушение и часть команды погибла, а тех, кто чудом выжил, разбросало по всей планете. Сколько раз его жизнь оказалась в опасности прежде чем экипаж собрался вновь Паша не смог бы сосчитать и по пальцам двух рук, ведь его спутников стал сам Кирк, примагничивающий неприятности к своей жопе.  Но главным было то, что Леонард не пострадал. На эмоциях юноша подошёл к нему впритык, когда увидел на борту корабля Джейлы, сверкая радостной улыбкой застыл рядом, чувствуя как дрожат руки от желания прикоснуться, сжать в объятиях, погладить короткий ёжик волос на загривке. 
Будто прочитав его мысли и пользуясь тем, что от младшего лейтенанта и доктора сейчас пользы, Боунс сжал его плечо и отвёл в смежную комнату. Сердце русского пропустило удар, а затем ещё один, когда посмотрел в тёмные уставшие глаза. 
- Prosti, я не совсем понимаю о чём ты, - виноватая улыбка стала болезненно грустной, юноша качнулся вперёд и завёл руки за спину, крепко обнимая, прижался щекой к груди и судорожно выдохнул. Сглотнув ком в горле Паша тихо заговорил снова: - Я очень за тебя переживал.
[AVA]http://s019.radikal.ru/i602/1512/68/a14c22a9812f.gif[/AVA][STA]Sweet seventeen[/STA][NIC]Pavel Chekov[/NIC][SGN]
[/SGN]