Гнев сильнее страха. Когда бешено бурлит и клокочет внутри и жжет нутро, заставляя ненавидеть саму возможность что-либо чувствовать. А если к этому присоединяется невыносимая боль от того, что все твое тело в прямом смысле слова ломается, то желание сеять вокруг себя хаос становится нормальным. Конечно, со временем учишься держать это под контролем, и жить, усмиряя в себе монстра. Но сегодня я выпустил его на волю. И это не помогло. Мне никогда в жизни не было так страшно, и даже не спасала ярость, рвущая душу на части. Ведомый и поддерживаемый своим другом я еле переставлял лапы, поскольку каждое движение отзывалось болью. Шаг. Битва была проиграна. Шаг. Зачем он меня увел? Шаг. Я должен был остаться там, вместе с остальными. Шаг. Мы должны были сражаться. Шаг. До последней капли крови. Шаг. Хоть в глубине души я и понимал, что от нашей смерти не было бы никакого толку. Мертвыми бы мы не смогли отомстить за убитых. И перед моим внутренним взором начали проноситься знакомые образы оборотней погибшей стаи, их живые улыбки и искореженные тела. От сжавшей сердце тоски хотелось выть, но изо рта не могло вырваться ничего, кроме хриплых вдохов и выдохов. И я продолжал передвигать лапы, пока не понял, что падаю в темную и давящую бездну пустоты...
В следующее, как мне показалось, мгновение я осознал, что лежу на чем-то мягком, и меня накрыло щемящее душу ощущение дежа вю. Все тело болело начиная от кончиков ногтей на ногах и заканчивая кончиками волос на голове. А это в принципе казалось невозможным. Я чувствовал каждую клеточку своего организма, и все они отзывались мукой. Во рту царил тошнотворный вкус крови и шерсти. Не имея сил их терпеть я немного повернулся на бок и сплюнул туда, где по моим представлением была земля, пол или что-то иное, по чему люди ходят ногами под действием силы притяжения. И это движение отозвалось физическими страданиями, заставив меня снова лечь и заскулить.
- Если я умер, то какого черта так больно? - Прорычал я, не рассчитывая на ответ. В памяти всплыло утро, которое было около четырнадцати лет назад. Те же паскудные ощущения, тот же привкус, тот же вопрос. Только не пахло ни цветами, ни выпечкой. И я понимал, что больше не услышу такой родной и любимый голос. Никогда. Неотвратимость произошедшего навалилась тяжким грузом. Ком подступил к горлу, сдавливая его тоской. Я вспомнил смеющихся детей, их первые шаги, слова, рисунки. И их маленькие окровавленные бездыханные тела, которые не пощадили убийцы из стаи альф. И слезы сами собой потекли по щекам. Я не видел смысла в том, чтобы сдерживать свою боль. И мне не казалось это стыдным. Я был живым, вопреки всему. Наперекор собственному желанию. И с каждой соленой каплей, которая оставляла бороздку на щеке, я погибал. Сегодня я родился заново. И умер. Так бывает. На самом деле по планете ходит множество людей, которые внешне живы, здоровы, благополучны, но внутри они давно покойники. Это способны понять лишь те, кому не посчастливилось потерять самое родное и близкое, что у них было.
- Знатно же тебе досталось. - Голос Рейнольда хоть и звучал несколько тревожно, но вместе с тем омерзительно бодро и, возможно, с толикой радости от того, что нам удалось спастись. Я знал, что он меня не осудит за проявление чувств, и даже сделает вид, что ничего не заметил. На этого парня всегда можно было положиться, так что с другом мне несказанно повезло.
На мой лоб опустилась холодная мокрая тряпка и я открыл глаза. Постепенно ко мне возвращалась способность адекватно воспринимать окружающую действительность. Пахло землей, деревом и лекарствами. Осмотревшись, я понял, что мы находимся в одной из землянок, которые оборудовала наша стая. Мы жили в городе достаточно долго, чтобы создать такие пункты, в которые можно придти на рассвете, или укрыться от опасности. И об этом не знали чужие. Здесь была одежда, кое-какие запасы еды и питья, лекарства, пара лежанок и несколько спальников. Не возвращаться же в город голышом в самом деле? Рей хлопотал рядом со мной с обеспокоенным видом, постоянно оглядываясь, замирая, прислушиваясь, принюхиваясь. Он был потрепанным, но явно не настолько, насколько я. Или мне так казалось.
- Что тебя беспокоит? - Я попытался сесть, но друг мне не позволил, укладывая обратно.
- Твое нежелание лежать смирно. - По выражению его лица было видно, что он разрывается между необходимостью приглядывать за мной, и желанием выйти наружу и осмотреться. Он сделал мне укол и снова прислушался. - За нами шла волчица. Кажется, одна из тех... И она ходит кругами около нас. - Поймав мой взгляд и прочитав в нем вопрос, который я собирался задать, он добавил. - С тех самых пор, как я тебя сюда притащил. - Его тревога передалась мне. Я почувствовал себя мышонком, с которым кот решил поиграть перед тем, как съесть. Может, нам хотели дать надежду, чтобы потом ее безжалостно отнять? С них станется. Вопросов с каждым мигом становилось все больше. Я понял, чего опасается Рейнольд: что сюда вломятся альфы, аконит им в дышло.
- Почему они нас не нагнали? Если бы хотели, давно пришли. - Я пытался успокоить его и найти разумное объяснение того, что рядом ошивался посторонний оборотень, который давно мог бы на нас напасть и убить, ведь мы были ослаблены и изранены. Либо у нее были иные планы, либо ее послали просто за нами следить.
- Им было не до нас. Их отвлек Малкольм со своими охотниками. - Рей пожал плечами. Ему тоже не нравилась эта неопределенность. И на моей памяти он никогда не был таким серьезным.
- Пригласи ее сюда. - Голос мой был тверд, несмотря на положение. - Если она одна, то мы с ней, я думаю, справимся. Если же нет. То к чему оттягивать неизбежное? - Я словно слышал себя со стороны. Покорность судьбе звучала как-то неестественно и пугающе. Поэтому друг мой не двинулся с места. Я в качестве бойца был негоден сейчас, он же опасался обращаться вне полнолуния. Но я отчего-то верил, или же глупо надеялся, что нам ничего не грозит. - Я серьезно. - Укоризненный взгляд, после которого я указал на сумку с вещами. Благо Рейнольд все понял без слов. Он поколебался еще немного, но все же взял ее и вышел наружу.
- Эй! - Услышал я оклик Рея, а после звук, с которым его поклажа ударилась о землю. - Мы хотим поговорить! - И снова его шаги, и вот он вновь появился в землянке. - Надеюсь, ты знаешь что делаешь. Я тоже, друг, я тоже...