Осознание.
Оно приходит после быстрого взгляда на поляну, куда он был загнан. После мимолётного зрительного контакта с десятком пар глаз. После того, как каждым миллиметром своего тела начинаешь ощущать, куда прилетит дробь, пущенная людьми, давно забывшими о ненависти. Испытывающими в данный момент только азарт. Взрывную смесь азарта, адреналина и нехватки кислорода.
Все тяжело дышали. Дерек сам чувствовал, как поднимается грудная клетка в поисках спасительного воздуха, как заунывно стонут рёбра, близко познакомившиеся со стволом дерева в очередной неудачный раз погони. Как на пожухлую влажную смесь из иголок и редких листьев капает с лапы кровь.
Напасть? Смешно. Этот вариант мог быть реалистичным, если бы не злосчастные травмы.
Дерек давно потерял поддержку леса и теперь восстанавливался на равных с любыми другими волками. Он перестал чувствовать чёртово единение с природой, её силу. Больше стихия не была на его стороне. А была ли она, собственно? Честно говоря, ему не было известно. Хейл помнил только горькую детскую обиду, когда его сверстники возвращались из походов за грибами-ягодами с полными корзинками, а он - с укусом болотной гадюки, вывихнутой лодыжкой, мокрыми ногами. В деревни ходила шутка о том, что младший Хейл был проклят хранителем леса.
Все смеялись.
А ему не было смешно.
До своей первой Луны Дерек старался забыть о шелестящем сосновом бору, дурманящим смолистым запахом коры, об аромате лесных ягод, растущих на болоте. О спокойствии.
Покой ему только снился.
До его первой Луны.
Когда бежать было некуда, когда жизнь в деревне стала невозможной по причине страха навредить близким, когда жажда крови переросла в неукротимую манию, а внутренний волк требовал жертв, Хейл обратился к лесу. Тот ему отказал.
И сейчас покой ему продолжает сниться. Будто где-то внутри живёт ощущение того, что всё должно быть хорошо. Когда-нибудь. Ощущение тотального дисбаланса души и тела.
Дерек не смог приручить хищника внутри себя. Он пытался. Искал "якоря", призванные оставить его человеческий разум, искал ритуалы разделения, воспитывал себя, закалял тело. Тщетно. Каждое полнолуние кровавая волна из гнева, отчаяния и звериной злобы накрывала его сознание. Как шквал. Тысячи игл пронзали его хребет, заставая Хейла в холодной кровати, заснувшего с единственной мыслью: "Хоть бы сегодня всё было по-другому".
Тысячи лезвий раскраивали его кожу, словно не выдерживающую последствия внутренней борьбы человека с волком. Она лопалась с противным треском. С тошнотворной болью, заставляя согнуться в три погибели, впиться ногтями себе в грудь, пытаясь закончить эту агонию, ускорить её. Сделать хоть что-то, лишь бы не было так плохо.
В какой-то момент человеческая психика не выдерживала такого садомазохизма и отключалась, давая волчьему нутру одержать верх. Трусливо передавая бразды правления силе гораздо могущественнее. Безропотно соглашаться с безумными идеями.
На утро деревни находили "выкошенный" диким зверем скот. Реже обнаруживались тела затерявшихся ночных странников или просто несчастных людей, от чего-то покинувших свои дома в полнолуние.
Тогда объявили охоту на Дикий Ужас, обитавший в лесу. 
Дерека нашли. Застали в тот момент, когда он собирал злосчастный хворост для растопки печи. Волчьи инстинкты совершенно отсутствовали в его человеческом обличьи. Ни чуткого слуха, ни зоркого глаза - ничего. Только бесконтрольное трусливо-агрессивное поведение. Только слабая психика, вновь резво поднявшая рученьки и предоставившая Волку разбираться со всей этой грязью, в которую Хейл благополучно вляпался.
Нервная система человека не была готова к таким перегрузкам.
Но волчью она не принимала.
Конфликтный союз зверя и мужчины.
В какой-то мере можно сказать о том, что Хейл держал себя в тисках в любые другие фазы Луны, усмиряя хищника, что Хейл был сильным. Но борьба выматывала его.
- Оцепляй, - раздалось откуда-то сбоку. Дерек понимал, что, позволь он замкнуть круг, будет мёртв. Умирать не хотелось. Прямо сейчас не хотелось. Хотелось раньше. За день до Луны, за два. Крамольные мысли закрадывались в голову и оставались там как возможный вариант воспитания волка внутри. Но вот так позорно распрощаться с этим, пусть и совершенно отвратительным, но миром? О, нет, Дер просто не мог.
Да и болезненные ощущения, сковывающие движения сейчас, были, в сравнении с обращением, просто лёгким растяжением, стоящим в одной паре с открытым переломом со смещением.
Жить хочется. Чёртово чувство невыполненного долга не даёт ему даже спокойно сдохнуть. Это чувство не Хейла - волка внутри него.
Он быстро анализирует каждого из мужчин, сейчас сдвигающихся для образования кольца.
Вот тот выглядит более открытым. Более юным и слабым.
Волк бросается на него, бешено сверкнув алыми глазами, клацая зубами. Заставляя парня выронить ружьё, предварительно неосознанно нажав на курок, пустив дробь, обжигающую шерсть на боку. Руша планы охотников и вырывая себе спасительные секунды на бегство.
Дерек не понимает, куда бежит. Лес смешался в одну желто-зелено-оранжевую пёструю линию. Лапы сами подстраиваются под изменяющийся рельеф земли. Он не замечает даже то, что в какой-то момент местность становится совершенно неизвестной, а светлый сосновый бор сменяется на смешанный. Становится темно. То ли из-за густых еловых лап, то ли Хейл бежит настолько долго.
Животное на последнем издыхании. Скорость падает. Он давно оторвался от преследования. Давно был в безопасности, но продолжал бежать, задыхаясь, хромая, чувствуя, как ветви царапают морду, как иглы впиваются в подушечки лап.
Спотыкается, кубарем пролетая несколько метров вперёд, ударяясь всем телом с приложенной инерциальной силой о столб, кажется, вековой ели. И отключается, со свистом выпуская из лёгких остатки кислорода, хрипло кашлянув, в попытке его сохранить.
В воздух взмыла несколько ворон, ехидно закаркавших при виде полумёртвого волка, свалившегося у их гнезда. Вес лес теперь знает о том, что Он наконец-то подох. Сдался. Ха. Слабак. Ха-ха. Теперь станет тихо. И среди них не будет чужака. Изгнанного из человеческой общины. Изгнанного самой природой.
Дьявол, где-то на периферии сознания человек Дерек Хейл блаженно осознаёт, что отключается. На этот раз психика волка дала сбой.
В ложбинке между корнями дерева так спокойно.
И так хочется спать.
Хоть больно.
Но он так устал.
Устал.